Фанфик с иллюстрацией автора =)

[dmc-het]

Название; -
Автор;  Кругом Фигня
Бета: -
Рейтинг: PG, за кровищу, наверное.
Пейринг: Данте и Патти, но как такового пейринга нет, мисс Роял все-таки еще ребенок)))
Жанр: ангст
Размер; мини
Дисклеймер; капком хэз ит ол, ну и кто там аниме выпускал
Предупреждения: -
От автора: -

"Я за ним поднимусь в небо.
Я за ним упаду в пропасть.
Я за ним, извени гордость.
Я за ним одним, я к нему одному..."


Ночью в трубах стонет и воет вода. Хочется выть вместе с ней, кидаться на стены, драть зубами подушки, рыдать. Как же она ненавидит одиночество, сколько не пыталась привыкнуть не получается. Как люди могут любить это? Врут. Все врут. Нельзя быть одному. Все равно, что смерть...

В окно бьют ветки дерева. По осеннему лысые, черные. Тук-тук, тук-тук...Просятся внутрь, в тепло. Она не пустит – страшно. В этом доме все страшно, когда он уходит. А уходит он часто и, бывает не возвращается по несколько дней. И тогда, даже если приходят друзья, все равно она ходит словно кукла на шарнирах. Готовит, убирает, смеется, а внутри пусто и нервы, как струны и стрелки на циферблате часов, как беспощадные колки. Чем больше времени, тем больше напряжение, гаже еда, чаще уборка, звонче смех.

Говорят кошки тоскуют три дня, а собаки всю жизнь. Его нет уже четверо суток...Она - собака, что тоскует по кошке. Не сторожевая даже, левретка, только тявкать да хвостом вилять годна. Гаже пары не придумаешь.

...И что она здесь делает? Не жена, не сестра, не любовница, не дочь. Ничего ее здесь нет. Нигде больше нет ничего её. Разве, что на кладбище. Мать, отец, браться, сестры...тридцать поколений. Целое кладбище теперь принадлежит только ей – умирай, ни хочу. И умрет, вот только сволочь эту дождется, и в могилу. Потому что нет больше сил. Шестнадцать лет, а сил больше нет. Слабая. Какая же слабая. Как же гадко.

На первом этаже шум, тихий, но, как гром среди ясного неба. Она замирает на кровати, слушает, только что уши не двигаются. Все выучено наизусть, каждый звук, каждый запах. Вот еле слышные шаги, шаркающие, усталые, очень усталые, скрежет стула, скрип стола, тишина. Плохо – это очень плохо.

Она вскакивает с кровати, мечется в темноте в поисках тапочек. Нету, только что были и уже нету. К черту. И халат тоже. Как есть в сорочке вылетает из комнаты, проносится по коридору, кубарем скатывает по лестнице, поскальзывается, падает и замирает. Черное, липкое, теплое и запах. Этот жуткий запах ни с чем не спутаешь. Страшная догадка заполняет сознание, хватает за горло холодной рукой. Кровь. Кровь везде тянется от самой двери до стола у стены и от него расползается в стороны огромной лужей. Медленно неумолимо, как поток лавы. И она в этой луже, как в ночном кошмаре.

Света нет, только чахоточные лунные лучики сквозь слепые окна. Перед ней за столом, в полумраке прячется что-то и дышит гулко, тяжело. Силуэт огромный, чернее темноты вокруг, не человеческий. Одни бы метались в ужасе, другие в поисках помощи, а она сидит. Плакать не получается, только скулить...

-Не подходи.

Она встает, и идет на голос, шлепая босыми ногами по мокрому полу. Обняла, прижалась. Под руками что-то невнятное, страшное. Хочется плакать, до безумия хочется, а нельзя. Жалость – худшее, что может дать один человек другому. Нельзя его жалеть, не заслужил. Только любить...

-Уходи.

«Просящему дай» Евангелие.
А что значит отдавать и не просящему? Даже то, что нужно самой?

Нет уж. Никуда ее теперь не прогонишь. Она сама сюда пришла, сама и уйдет. От приблудной собаки избавиться сложней, чем от кошки.

По майке разливается чужое тепло, липнет к телу. «Тебе уже не хочется мыть эти руки, потому что на руках запах. На твоих руках его запах.» Пропиталась. Вся пропиталась им, да так, что и не вытравишь теперь, хоть на изнанку выворачивайся. Нет...никто ее теперь не отдерет от него. Даже если убьет, вцепится мертвой хваткой. Нет в этом мире ничего ее, а так хочется крикнуть «Мой! Мой! Никому не отдам! Никому не дам обидеть! Пошли все прочь!». И она кричит, тявкает, скулит. Да только, кто слушает левреток? Крысы подвальные и те не боятся. И он не слушает, потому что он ничей. Такие никому не принадлежат, все равно, что ветер руками ловить и в мешок складывать.

Когтистая лапа, обхватила за талию, подняла легко, что она ему - пушинка. Усадил на стол, боднул рогатой головой в живот, как теленок и положил на колени.

- Ты не плачь, мне не больно. Все хорошо.

Хорошо...Какое там хорошо? Того гляди по швам разойдется! По ногам хлещет, как из лейки. И не вылечишь, такое вылечить человеку не под силу, а уж собаке и подавно. Только и остается, что зализывать.

Глупое, доброе ее чудовище. Совсем ребенок, никогда он не вырастет. Она уже старуха, хоть и с виду все наоборот.

- Ты не бойся. Я не плачу. Я совсем не плачу. Спи спокойно...Я посижу здесь. Я всегда буду здесь.

Обняла его, накрыла собой, насколько хватало. Если б она могла спрятать его в себе целиком, как мать в утробе. Но она слишком маленькая. Боже ну почему она такая маленькая и слабая?

Легкий ветер присмирел,
Вечер бледный догорел,
С неба звездные огни,
Говорят тебе: "Усни!"
Не страшись перед судьбой,
Я, как няня, здесь с тобой,
Я, как няня, здесь пою:
"Баю-баюшки-баю".
Тот, кто знает скорби гнет,
Темной ночью отдохнет.
Все, что дышит на земле,
Сладко спит в полночной мгле,
Дремлют птички и цветы;
Отдохни, усни и ты,
Я всю ночь здесь пропою:
"Баю-баюшки-баю".

Как грица, с иллюстрациями автора =)

My monster by ~Vasiliy-in-da-house on deviantART